– Денис Валентинович, смог ли российский бизнес адаптироваться к новым экономическим условиям? Есть ли плюсы от санкций?
Д. Мантуров: Главные результаты – это сокращение в 2015 году импорта промышленных товаров почти на 40% и рост физического объема экспорта почти на 6%. Несмотря на объективные проблемы, по ряду направлений у нас положительная динамика. Отрасли растут разными темпами, и это зачастую связано с созданием новых технологий, со сложными и длительными производственными процессами. Но у нас нет задачи непременно заместить все и вся. Мы продолжаем кооперацию со многими зарубежными партнерами в интересах нашей промышленности. Будем закреплять положительные тренды системной работой в промышленной политике.
– Какую отрасль могли бы выделить?
Д. Мантуров: Станкостроение. Мы тут много упустили в постсоветские годы. Сейчас отрасль активно воссоздается. Акценты смещаются в сторону производства высокотехнологичного оборудования. Мы получили почти 60-процентный рост по станкам с числовым программным управлением. Это говорит о модернизации отрасли, переходе от традиционных станков с простыми функциями к сложным обрабатывающим центрам. Есть сегменты, в частности по фрезерной группе, где мы на равных конкурируем с зарубежными компаниями. И это происходит за счет появления на рынке крупных частных игроков, которые при поддержке государства реально заинтересованы в принципиально другом состоянии отрасли.
– Многие эксперты ожидали, что девальвация рубля должна привести к резкому росту производства в России. Но пока эффект довольно слабый. Почему?
Д. Мантуров: Те меры поддержки, которые были оказаны отраслям промышленности (планы по импортозамещению, субсидии и др.), не могут и не должны давать мгновенного эффекта. Есть определенные инвестциклы. Рост объемов выпуска продукции не может происходить на морально и физически устаревшем оборудовании. Поэтому сейчас наблюдается явное оживление, но не такое стремительное, как хотелось бы. Тем не менее мы нацелены на высокий темп промышленного производства.
– А кому в первую очередь выгоден низкий курс рубля?
Д. Мантуров: Экспортно ориентированным производствам. Для остальных он является сдерживающим фактором, поскольку необходимо закупать импортные комплектующие и погашать кредиты в валюте. Важно понимать: колебания валютных курсов – это тенденции на финансовом рынке, а промышленность – это сектор реальный, в котором большую долю занимают долгосрочные тренды. Кроме того, вероятен сценарий и укрепления рубля, при котором импортозамещающие процессы могут замедлиться.
– В антикризисном плане Правительства на этот год стоит поддержка различных отраслей. Что под этим подразумевается?
Д. Мантуров: Это и принятие регуляторных мер, и предоставление субсидий. В этом году Минпромторг предоставил предприятиям более 90 млрд рублей, что обеспечило непрерывное финансирование отраслей. Это поддержка автопрома (в сегменте легковых коммерческих автомобилей и автобусов наблюдается рост), легпрома (ситуация в отрасли стабилизировалась), вагоностроения (стимулируем покупку инновационных вагонов) и сельхозмашиностроения (увеличился выпуск тракторов и комбайнов).
– Если помечтать – возможна ли такая ситуация, что в любом российском магазине можно будет купить качественные отечественные джинсы, рубашки, костюмы и пальто, обувь?
Д. Мантуров: В 2000-х годах в российском легпроме сокращались объемы производства, несмотря на общий рост уровня жизни. Большая часть одежды стала импортироваться. Но сейчас сошлись несколько факторов, дающих надежду на возрождение. Это и валютный курс, и общий курс на импортозамещение. Уровень жизни в странах Азии растет, и, как следствие, растет себестоимость производства. За последние два года в России, кроме пошива, появилось качественное предложение по современным высокотехнологичным тканям – начали работу несколько крупных заводов в нескольких регионах страны. Это дает возможность крупным ритейл-брендам, у которых есть собственные марки, не только отшивать в России, но и заказывать ткани для пошива изделий. Производить вещи в России стало экономически выгодно. За последние семь–десять лет у нас появилось много производителей, предлагающих относительно недорогую и качественную одежду масс-маркета.
– Во многих странах мира очень популярны деревянные дома. Планирует ли правительство сделать ставку на деревянное домостроение для решения проблемы доступного жилья в России?
Д. Мантуров: Мировой опыт показывает, что деревянное домостроение – одна из самых экологичных и дешевых технологий строительства домов. Учитывая наличие на территории России большого количества лесных ресурсов, потенциал деревянного домостроения в стране велик. Минпромторг разработал Концепцию продвижения технологий деревянного домостроения и производства стройматериалов из древесины. Сформулировали ключевые меры поддержки. В их числе – обеспечение преференций отечественной продукции при госзакупках, информационная поддержка спроса, а также создание благоприятных финансовых условий при приобретении деревянных домов. Сейчас мы вместе с банковскими и страховыми организациями прорабатываем механизм льготного ипотечного кредитования строительства с использованием продукции деревянного домостроения. Меры поддержки получают напрямую потребители, а выигрывают при этом все – и частные застройщики, и производители домов, и строители, и множество смежников.
– В Минпромторге подготовили поправки в федеральный закон «Об основных гарантиях прав ребенка»? А в чем они заключаются?
Д. Мантуров: Мы уже достаточно долгое время занимаемся развитием индустрии детских товаров и пришли к тому, что нужно законодательно закрепить понятия «детские товары», «индустрия детских товаров», в том числе для более точного определения критериев при оказании господдержки. На самом деле, мы пошли дальше и сформировали в структуре министерства отдельный департамент, работа которого направлена на развитие промышленности социально значимых товаров. Это товары для инвалидов и людей пожилого возраста, детские и спортивные товары, изделия народно-художественных промыслов. Перед министерством в этой сфере стоят разноплановые задачи: это развитие производства детских товаров, основанных на наших национальных исторических традициях или образах всеми любимых мультгероев, сохранение и развитие народно-художественных промыслов – сегмента промышленности товаров, несущих одновременно нашу этнокультурную идентичность и имеющих прикладное, зачастую утилитарное применение. А также создание и развитие новых производств современных технических средств реабилитации и устройств для организации доступной среды, позволяющих обеспечить инвалиду качественно иной уровень жизни. Например, Минпромторг выделяет субсидии регионам на закупки городского транспорта, и одно из выставляемых требований – это оснащение автобусов, трамваев и троллейбусов специальными устройствами для инвалидов.
– В России немало организаций, которые претендуют на объективную проверку и оценку качества товаров. Насколько им можно доверять? Дайте совет: на что ориентироваться потребителю?
Д. Мантуров: Ключевой механизм повышения качества в условиях свободного рынка – информирование покупателей об объективных характеристиках той или иной продукции. Таким образом, у потребителей появляется выбор. Главное, чтобы люди знали, где получить такую информацию. По аналогии с зарубежным опытом год назад по инициативе Минпромторга Правительством была учреждена Российская система качества. Главная ее задача – проведение потребительских испытаний товаров и информирование об их результатах. По итогам исследований присваивается Знак качества, который наносится на упаковку, и на этом основании выбор сделать еще проще: увидел и купил. Первые такие товары легкой промышленности уже поступили в продажу, вскоре появятся и продукты питания. Например, мы запустили большой проект по исследованию школьной формы по всей стране. К началу учебного года всем родителям будет доступна объективная информация о качестве одежды, которую носят их дети каждый день. Аналогично и в других категориях продукции: исследования ведутся постоянно, и каждую неделю появляются новые данные. Уже к 2020 году будут исследованы все товары из основной потребительской корзины.
– Для чего сейчас реализуется эксперимент по маркировке меховых изделий? Когда она станет обязательной?
Д. Мантуров: Положительный эффект от реализации эксперимента виден уже сейчас: приняли участие более 900 компаний, и заказано более 1 млн знаков, что говорит о желании участников полностью легализовать рынок изделий из натурального меха. Что касается покупателей, при наличии маркировки они могут быть уверены, что получают качественный и легальный товар с полной и подробной историей. А с учетом высокой стоимости изделий из натурального меха – это более чем актуально. Также необходимо понимать, что нелегальная продукция не проходит должную проверку на безопасность. В их производстве могут использоваться дешевые и вредные химические средства для выделки и окраски шкурок, сами шубы оказываются низкого качества из перетянутых шкур, с прореженным мехом. По данным экспертов, рынок меховых изделий в России составляет около 3 млрд долларов. 90% его приходится на импорт. Исходя из оценки масштабов нелегального ввоза, ежегодно недобросовестные импортеры и продавцы не доплачивают в бюджет более 200 млн долларов. С 12 августа 2016 года в странах Евразийского экономического союза стартовал пилотный проект, в рамках которого маркировка обязательна.
– Есть ли успехи в производстве лекарств? Некоторые эксперты считают, что наши препараты по лечебным свойствам хуже импортных…
Д. Мантуров: За последние годы российский фармпром достиг больших успехов. Отрасль имеет все возможности для выхода на инновационный этап развития. Внедряются современные отечественные разработки, модернизируются действующие и строятся новые производства, зарубежные компании осуществляют трансфер технологий в Россию. Вырос объем производства российских лекарств – в денежном выражении примерно в 2,5 раза за последние пять–шесть лет. На рынок вывели 37 новых препаратов. По жизненно необходимым лекарствам доля российской продукции – чуть больше 70%. Задача – довести ее до 90% к 2018 году. Доля российских лекарств на рынке за полтора года увеличилась с 24 до 28,5%. Объем импорта сократился на 8,5%. Уже сейчас в рамках программы импортозамещения реализуются 595 проектов. При этом многие из них – за счет самих компаний, заинтересованных в преференциях по госзакупкам. В дальнейшем сфокусируемся на выпуске отечественных субстанций и создании производств полного цикла. Плюс из средств госпрограммы активно поддерживаем создание инновационных препаратов, не имеющих аналогов не только в России, но и за рубежом.
– Среди лидеров по темпам роста сегодня и авиапром. Когда полетит МС-21, а производство «Суперджета» выйдет на промышленные объемы?
Д. Мантуров: Российский двигатель нового поколения ПД-14, сконструированный специально для МС-21, проходит испытания. Первый полет нового лайнера ожидается в начале 2017 года. В 2018-м планируем построить четыре самолета, а уже в 2023-м выйти на максимальную производительность в 70 машин в год. Сейчас имеются 175 твердых заказов. Что касается «Суперджета», то его производство вышло на требуемые темпы. В 2016 году произведем 26 новых воздушных судов. С программой SSJ 100 впервые в постсоветское время получаем опыт продвижения гражданского самолета на мировой рынок. Россия производит очень современный, комфортабельный и безопасный самолет, по ряду параметров превосходящий конкурентов. Весь опыт, полученный при выводе на рынок SSJ 100, пригодится для продвижения и МС-21.